29.08.2011 Russland Aktuell
Энергетические концерны Газпром и RWE договорились в июле о стратегическом сотрудничестве в области строительства и эксплуатации. Газпром принесет с собой и опыт Мосэнерго, самого крупного регионального российского производителя электроэнергии и тепла. Интервью с генеральным директором Мосэнерго Виталием Яковлевым.
В течение трех месяцев, как было оговорено в июле, RWE и Газпром эксклюзивно обсудят сотрудничество в области строительства электростанций в Европе. Согласно «Заявлению о намерениях», речь идет о создании совместного предприятия, которое должно эксплуатировать существующие и строить новые электростанции.
Речь идет о строительстве газовых и угольных теплоэлектростанций в Германии, странах Бенилюкса и Великобритании.
Благодаря такому сотрудничеству, RWE получит надежный доступ к российским источникам газа, которые ранее были заняты E.ON и другими концернами.
Газпром получит не только новые рынки сбыта, но, благодаря строительству и эксплуатации новых электростанций в Европе, начнет производственную деятельность вблизи конечных потребителей.
В России Газпром имеет большой опыт в строительстве и эксплуатации современных электростанций. Московская энергетическая компания Мосэнерго, которая принадлежит Газпрому, питает электроэнергией и теплом своих электростанций экономический регион с населением от 15 до 20 миллионов человек.
Генеральный директор Мосэнерго Виталий Яковлев в интервью Russland Aktuell рассказывает об общих чертах и различиях между российскими и западноевропейскими энергетическими компаниями, о готовности к сотрудничеству и ожиданиях, которые связаны с таким сотрудничеством.
ОАО «Мосэнерго» — крупнейшая территориальная генерирующая компания Российской Федерации, один из крупнейших производителей тепла в мире. В составе ОАО «Мосэнерго» 15 электростанций установленной электрической мощностью 12,3 тыс. МВт и тепловой мощностью 40,8 тыс. МВт (35,1 тыс. Гкал/ч). Электростанции ОАО «Мосэнерго» поставляют свыше 60% электрической энергии, потребляемой в Московском регионе, и обеспечивают около 70% потребностей Москвы в тепловой энергии. Контролирующий акционер ОАО «Мосэнерго» — ООО «Газпром энергохолдинг» (100-процентное дочернее общество ОАО «Газпром»).
Яковлев Виталий Георгиевич
В.Г. Яковлев родился 21 января 1972 года.
В 1994 году окончил Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов по специальности «Экономика и социология труда». Прошел обучение по программе MBA Оксфордского института международных финансов (2005-2007 гг.).
Сертифицированный бухгалтер, член АССА (Association of Chartered Certified Accountants).
В 1994–1997 гг. работал бухгалтером и аудитором на различных предприятиях Санкт-Петербурга.
В 1997–2003 гг. – старший аудитор, ведущий аудитор, менеджер в аудиторской и консультационной компании KPMG (Санкт-Петербург, Москва).
В 2004–2007 гг. – первый вице-президент, президент ОАО «Востокгазпром» (Томск).
В 2007–2008 гг. – заместитель генерального директора ОАО «Мосэнерго» по корпоративной политике.
С апреля 2008 года – генеральный директор ОАО «Мосэнерго».
Вопрос: В Москве в эти дни царит жара. Это усложняет работу оборудования электростанций Мосэнерго?
Яковлев: Мы очень зависим от сильного холода и сильной жары. Все остальное нам не мешает. Прошлое лето было тяжелым, но мы и тогда справились. В этом году все идет по плану.
Вопрос: Насколько надежно в настоящий момент энергоснабжение Москвы?
Яковлев: На этот вопрос мы всегда отвечаем в контексте «блэкаута» в Москве в мае 2005 года, который все хорошо помнят. С тех пор энергетических мощностей стало намного больше. Только мы за последние годы построили четыре современных энергоблока мощностью свыше 1700 МВт — это около 15% от всей установленной мощности Мосэнерго.
Значительные инвестиции в строительство магистральных и распределительных сетей также были направлены сетевыми компаниями. Темпы строительства мощностей существенно опережали рост энергопотребления. Так что на сегодняшний день ситуация существенно лучше, чем была раньше.
Должен заметить, что мы больше не являемся тем «большим» Мосэнерго, которое до реформирования отрасли было в ответе за все энергоснабжение столичного региона. Сегодня всей системой управляет Системный оператор, с которым мы также активно взаимодействуем. Их оценка примерно такая же — энергоснабжение московского региона сейчас более надежное, чем в 2005 году. Тем более, что в ближайшие годы запланировано строительство новых генерирующих мощностей и сетей.
Вопрос: Кто, кроме Мосэнерго, производит электроэнергию в Москве?
Яковлев: Москва – это не остров. Существует энергосистема, в которой находятся предприятия атомной энергетики, а также электростанции других генерирующих компаний — в частности, Э.ОН Россия (Шатурская ГРЭС) и ОГК-1, а также ряд малых производителей Кроме того, мы работаем на тепловом рынке, а в этой сфере в московском регионе также есть ряд предприятий — как крупных, так и совсем небольших.
Вопрос: Комбинированное производство электрической и тепловой энергии – это, несомненно, российское ноу-хау. Этим Россия отличается от всех своих соседей.
Яковлев: Такая система существовала во всех странах с централизованной плановой экономикой. В те времена практиковалось строительство мощностей, которые производили электроэнергию и тепло в комбинированном режиме. Мосэнерго, пожалуй, крупнейшее из предприятий по комбинированному производству энергии во всем мире. Ведь Москва – это северный мегаполис с централизованным энергоснабжением.
На мой взгляд, в конечном итоге в этом заключается наше преимущество. Потому что если мы сравним наш вариант с американской и европейской системой раздельного производства электрической и тепловой энергии, то в конечном итоге наша энергия окажется более дешевой.
Вопрос: Вы можете влиять на поведение потребителей энергии, например, на использование энергосберегающих технологий и строительных материалов? Ведь на данный момент у нас энергия уходит, как в бездонную бочку. Мы отапливаем воздух и освещаем пустоту.
Яковлев: Это верно. Но мы, к сожалению, никак не можем влиять на потребителей, потому что мы не имеем прямых контактов с ними. Мы не занимаемся розничной продажей электроэнергии – за это отвечает другая, энергосбытовая компания. Аналогично обстоят дела с теплом: мы продаем его не конечным потребителям, а только предприятиям, управляющим компаниям и крупным девелоперам.
Я с вами согласен в том, что нам в этом направлении предстоит еще много работы. Но, скажем, что касается ночного освещения на улицах, то тут речь идет не о неэффективном управлении, а о стабильности энергосистемы. Кстати, это не московское изобретение – в других крупных городах мира, например, в Токио, ситуация такая же.
Наибольшая нагрузка на сети приходится вечером. Если на ночь снижать ее с тем, чтобы с утра вновь увеличивать, то могут происходить сбои. Они в конечном итоге обойдутся нам еще дороже, чем экономия в ночное время. Во многих городах мира ночное потребление энергии стимулируется сниженными тарифами. Иногда бывает даже так, что приходится специально включать наружное освещение, чтобы поддерживать необходимую нагрузку. Но соответствующие решения принимают не отдельные энергопредприятия, а Системный оператор. В Москве такое тоже бывает.
Безусловно, нам есть к чему стремиться в плане эффективности производства электрической и тепловой энергии. Но эти меры по большей части находятся вне сферы ответственности производителей энергии.
Вопрос: Насколько активно вы используете зарубежный опыт при производстве энергии? Или вы просто работаете по своему многолетнему алгоритму?
Яковлев: Начинали мы, действительно, по старому алгоритму. Когда мы с новой командой менеджеров пришли в компанию, Мосэнерго было, по сути, старым советским предприятием, причем в наихудшем смысле этого слова. Оно было очень негибким, постоянно велись какие-то бумажные войны. При этом практические процессы не работали. Этим было насквозь пропитано все предприятие, и это доставляло нам массу головной боли.
Вопрос: Похоже, тогда производилось большее документов и бумаги, чем энергии…
Яковлев: Да. Это были горы бессмысленных бумажек. И эта система возникла еще раньше, чем РАО ЕЭС. Во многом она была нацелена не на то, чтобы понять суть проблемы, а на то, чтобы ее скрыть. Ведь тогда было принято использовать «репрессивный» механизм управления, в котором любая проблема решалась наказанием виновных.
Вопрос: Вы говорите о советских временах?
Яковлев: Да. Поэтому нам было непросто разобраться во всех этих многочисленных регламентах и упростить их. При этом в первую очередь, речь шла о практической деятельности, а не о теории – о том, что делается так сказать «на земле», на производстве.
Конечно, мы стали анализировать опыт западных коллег. Нам пришлось поездить по миру – в частности, мы посетили восточноевропейские предприятия, посмотрели, как это делается в Германии, на предприятиях концерна E.ON. Особенно интересен был для нас опыт комбинированного производства энергии — например, мы побывали на предприятиях компании Con Edison в Нью-Йорке, Так что мы имеем хорошее представление о том, как строится работа во всем мире. Сейчас мы занимаемся уже не столько анализом, сколько практической реализацией иностранного опыта.
Вопрос: Можно сказать, что на сегодняшний день управление в Мосэнерго осуществляется иначе, чем раньше?
Яковлев: Да, конечно – причем, как на высшем, так и на более низких уровнях, и в кабинетах центрального офиса, и непосредственно на производстве. Если говорить о Мосэнерго в целом, то мы в настоящее время концентрируемся целиком и полностью на производстве электроэнергии и тепла. Мы ликвидировали и продали все подразделения, не связанные с генерацией. По стилю управления Мосэнерго было тогда настоящим советским колхозом. В те времена в ведении компании находилось абсолютно все – столовые, автохозяйство, агропромышленное предприятие, поликлиника, детские сады… И для нас это было большой проблемой – не потому, что мы такие плохие злые капиталисты, а потому, что мы считаем, что каждая из этих областей является отдельным бизнесом. Детским садом должны управлять специалисты по детским садам. То же самое касается совхозов и поликлиник. Мы пошли именно по этому пути. Большая часть этой работы уже выполнена, но мы продолжаем ее до сих пор.
Вопрос: Но ведь избавление от балласта – это еще не все?
Яковлев: Мы также многое изменили непосредственно на производстве. Советская система управления была нацелена на управление оборудованием, но не на управление процессами. Если у вас есть котлы, турбины и генераторы, то у вас, соответственно есть цеха по обслуживанию котлов, турбин и генераторов. Хотя речь идет об одном и том же процессе – производстве электроэнергии и тепла. Так что нам пришлось все это перестраивать. Это был очень эмоциональный, даже драматичный процесс. Сегодня мы находимся в завершающей стадии этих преобразований.
Вопрос: Производительность благодаря этому сильно возросла?
Яковлев: Когда мы в 2008 году только пришли в Мосэнерго, здесь работали 16 500 сотрудников. Сейчас в компании трудится 8 500 человек. Это результат не только продажи отдельных непрофильных подразделений, но также результат реорганизации производства. Но эта работа еще не окончена.
Мне приятно слышать восторженные отзывы некоторых наших гостей о нашем новом оборудовании. Один человек обслуживает не только котельные установки, но и электротехнику, и автоматические системы управления. Но ведь так работают во всем мире – только у нас в России до недавнего времени было по-другому. Теперь мы тоже работаем в этом направлении, хотя, конечно, и не сможем добиться успеха в одночасье. Для этого должны быть перестроены все производственные процессы, а персонал должен пройти соответствующую переподготовку. Но на это, очевидно, уйдет несколько лет.
Вопрос: В Германии по этому поводу говорится: «Положение собственника обязывает». Вы чувствуете свою ответственность за охрану окружающей среды, а также за охрану труда?
Яковлев: Мы с самого начала ощущали свою ответственность за два аспекта: надежное производство энергии и охрану окружающей среды.
В первую очередь, все говорили, что Мосэнерго – это ненадежно и дорого. Потребители жаловались на постоянный рост тарифов в сочетании с низким качеством энергоснабжения. Мне кажется, что мы сумели в рамках нашей зоны ответственности достойно ответить на этот вызов. Действительно, на протяжении долгих лет затраты компании росли на 19-25% в год. Однако в прошлом году нам впервые удалось стабилизировать наши постоянные затраты (прежде всего, расходы на ремонт и на персонал) на уровне 2009 года. Для нас это огромное достижение. Кроме Мосэнерго, в России, пожалуй, никто не смог этого добиться.
Вопрос: Как вам это удалось?
Яковлев: Благодаря структурным изменениям, изменению процессов, выбору состава оборудования. Мы построили четыре новых энергоблока, которые потребляют намного меньше газа и, соответственно, более экономичны. Кроме того, их обслуживание требует меньшего числа сотрудников — соответственно, за счет этого снижаются и расходы на персонал.
Вопрос: А как в Мосэнерго обстоят дела с экологией, которая традиционно так важна для европейцев?
Яковлев: Во времена Советского Союза эта проблема особо не обсуждалась — даже если это и беспокоило людей, проблемы экологии никто решать не собирался. После 1991 года доля угля и мазута в топливном балансе Мосэнерго была значительно сокращена – а именно эти виды топлива давали огромные выбросы.
Затем компания начала применять технологические методы подавления выбросов загрязняющих веществ на котлах ТЭЦ. Наконец, для нас также полезен мировой опыт в этом отношении. В компании строятся парогазовые энергоблоки, имеющие значительное преимущество по своим экологическим показателям по сравнению с традиционными паросиловыми.
Впрочем, некоторые проблемы сохраняются, и потому летом этого года шведской компанией SWECO был проведен экологический аудит наших электростанции. По итогам аудита они предоставят нам перечень рекомендуемых к реализации мероприятий по каждой из ТЭЦ Мосэнерго.
Вопрос: Это первый раз, когда проводится экологический аудит?
Яковлев: Да, для Мосэнерго – первый. Но в целом по России его проводили многие предприятия.
Вопрос: Какова ситуация с энергоэффективностью производства, есть ли у компании возможность ее повысить?
Яковлев: Энергоэффективность – это отдельная программа. Примерно год назад мы заметили, что потребление электроэнергии на собственные нужды у наших электростанций намного больше, чем на лучших предприятиях в Европе. Там речь шла о 1-2 процентах, у нас же она достигала 5-7 процентов. Мы задались вопросом, почему так происходит, и выяснили, что ряд проблем в этой сфере мы можем решить, но с отдельными проблемами справиться не удастся. Есть огромная разница между современными и старыми энергоблоками — в том числе, по занимаемой ими площади. И все огромное пространство старых блоков нужно осветить и обогреть! К сожалению, эту проблему можно решить только после замены старого оборудования на новое. На это потребуется еще 10-15 лет.
Вопрос: А это означает огромные дополнительные инвестиции…
Яковлев: Да, это будут колоссальные инвестиции, но на то есть целый ряд веских причин, помимо снижения расходов на собственные нужды. Речь идет об экономии средств, снижении потребления топлива, а также об экологии. Новые энергоблоки потребляют на 25-30 процентов меньше газа – притом, что в настоящее время в себестоимости электроэнергии около 75 процентов составляет стоимость газа.
Вопрос: Вам потребуются для реализации этой программы западные инвесторы? Или у вас достаточно собственных средств?
Яковлев: Мы уже используем западный капитал – в виде банковских кредитов. Кроме того, мы выпустили облигации, которые частично купили западные инвесторы. Но мы, конечно, используем также и собственные средства.
Вопрос: Строительство новых электростанций требует немало времени. Что можно наблюдать уж на сегодняшний момент?
Яковлев: На действующих электростанциях также можно многое сделать в области энергоэффективности. Сейчас, например, мы устанавливаем «умную» систему освещения на территории электростанции и в ее производственных помещениях.
Вопрос: А если сравнить Мосэнерго с западными поставщиками электроэнергии, насколько они похожи и, вообще, совместимы ли системы, управление и техника?
Яковлев: В целом, было всего два отличия советского производства электроэнергии от западного. Первое отличие заключалось, как вы уже отметили, в системе управления, которая была ориентирована больше на оборудование, а не на сам процесс. Но с этим мы уже справились. Второе отличие касалось ремонта оборудования. На Западе принято, что большие объекты эксплуатируются по сервисным контрактам, а здесь мы находимся только на самом начале преобразований.
Здесь стоит отметить, что три года тому назад Мосэнерго намного уступала западным энергетическим компаниям. Сегодня мы уже многое сделали и соответствуем по уровню некоторым европейским компаниям. Если мы так и дальше будем работать, то за два-три года в области энергоэффективности мы доcтигнем уровня E.ON и Enel. Немного больше времени потребуется для того, чтобы заменить старое оборудование на новое.
Вопрос: Как Вы думаете, какие плоды принесет создание совместного предприятия Газпрома и RWE?
Яковлев: Для нас, как и для любой российской генерирующей компании, это принесет позитивный эффект. Мы можем многому научиться у RWE как у компании с оптимальными бизнес-процессами. И мы, в свою очередь, могли бы что-то показать нашим коллегам в части организации.
Наши сотрудники очень активны, они постоянно проявляют инициативу и находят новые решения в производственных процессах. Когда, например, мы им сказали, что теперь мы будем работать так же, как работает весь мир, первой реакцией было — нет, это невозможно. Но когда процесс преобразований стартовал, мы увидели их энтузиазм. Сейчас эти решения воплощаются даже более оптимально, чем тот образец, который мы брали за основу.
Вопрос: Значит, перспективы хороши. Да и вид из окна Вашего кабинета тоже весьма и весьма…
Яковлев: Вид из окна — это часть проведенной нами оптимизации. Раньше у нас был огромный офис напротив Кремля, и из окна своего кабинета я мог видеть Мавзолей. Здесь мне намного комфортнее. Однажды я предложил продать все имущество Мосэнерго, которое не имеет отношения к производству электроэнергии. К слову, эта моя идея вызвала у сотрудников настоящий шок, они были весьма расстроены, что мы должны были продать это здание у Кремля. И, естественно, этот переезд был нужен, так как мы теперь совсем новое предприятие.
Вопрос: Средств, полученных от продажи недвижимости, могло бы с лихвой хватить и на строительство новой ТЭЦ, не так ли?
Яковлев: Тогда перед нами стояла важнейшая задача — снизить кредитную нагрузку. Это мы и сделали. Тогда мы продали 40 тыс. м? офисных площадей в центре Москвы. Я до сих пор себя спрашиваю — зачем нам были нужны такие площади?
Вопрос: Теперь у Мосэнерго инновационная система управления. Вы могли бы тогда вообще выехать из города и разместиться где-нибудь в преобразующейся «новой» Москве, например на Рублевском шоссе.
Яковлев: Такой план был. В принципе, я хотел переехать ко МКАДу. Но по желанию сотрудников мы все-таки согласовали переезд поближе к метро. Конечно, было бы намного лучше, если бы руководство переехало на одну из электростанций. Такое можно наблюдать, например, у Siemens в берлинском Шпандау.
Вопрос: Скажите, а Вы довольны стилем работы в различных звеньях управления Мосэнерго? Всё ли решается на каждом из звеньев беспристрастно, или же есть место тесным связям и взяткам?
Яковлев: Да, вопрос корпоративной культуры изначально был очень непростой. Мы неожиданно для себя попали в систему, где без взяток не происходит вообще ничего. Вся компания была поделена на отдельные сегменты, в каждом из которых управленец зарабатывал, как хочет.
Прежде чем я пришел в Мосэнерго, я жил четыре года в Сибири, руководил газовой компанией. И я вам честно могу сказать, что такого масштаба коррупции я еще никогда и нигде не видел. Я думал, что изменить в корне всю эту коррупционную систему вряд ли получится.
В Мосэнерго я изначально пришел на должность заместителя генерального директора по корпоративным отношениям. И я начал с того, что предложил принять кодекс деловой этики. Там не было ничего радикального, это был совершенно типовой документ. Речь шла о том, чтобы исключить конфликт интересов при заключении сделок, найме сотрудников… Но из 14 членов правления за принятие кодекса проголосовали только двое.
Когда мы через это проходили, было сложно. Кого-то пришлось убеждать. Тех, кого убедить не удалось — уволили. Я всегда всем говорю: если менеджер заключает сделку, которую трудно объяснить с коммерческой точки зрения — я не буду с этим разбираться. Я сначала его уволю, а разбираться буду потом.
Вопрос: В Германии шли суды над крупными фирмами, например, над Siemens. Тогда компанию уличили во взяточничестве в России. Обвиняемые оправдывали себя тем, что говорили, что в России без взяток, ускоряющих сделки, ничего нельзя добиться.
Яковлев: Должен признаться, что когда я только пришел в Мосэнерго, практически все компании-партнеры предлагали нам откаты при заключении сделок. И это были не только российские, но и западные компании.
Первый человек, который сказал мне о том, что никогда не будет этого делать и этого реально не происходит — это глава Siemens Петер Лёшер. Он сказал, что он в Siemens потому, что борется с коррупцией и, никогда не будет давать взятки — даже если для его компании это будет иметь негативные последствия. И я ему ответил, что разделяю эту позицию. В общем, вы видите, что есть все-таки системы в России и Европе, которые вполне совместимы и похожи друг на друга.