25.12.2018 Коммерсантъ
— Одной из проблем электроэнергетики в России остается экономика угольных электростанций. В первой ценовой зоне они хронически убыточны, и некоторые инвесторы требуют от государства особых условий работы. Будет ли введен экономически обоснованный тариф для Новочеркасской ГРЭС «Газпром энергохолдинга»?
— Мы пока изучаем различные варианты.
— Будет ли Минэнерго в целом вводить специальные меры поддержки для угольной генерации в этой зоне?
— Мы рассматриваем вариант с повышением price cap для угольной генерации в первой ценовой зоне, можно было бы плату за мощность для таких станций установить выше. По сути, это надбавка. Решение пока не принято, и это предложение будет обсуждаться в правительстве.
— Сколько это будет стоить, кому нужна эта поддержка и с какого периода мера может быть введена?
— Расчеты, безусловно, есть. Думаю, что все основные механизмы понятны, других быть не может. Станции, которым будет оказываться поддержка, определит правкомиссия.
— Вы предлагаете поднять price cap до уровня второй ценовой зоны?
— Необязательно. Мы будем исходить из того, чтобы предприятие, нуждающееся в такой поддержке, имело минимальный уровень рентабельности.
— Недавно министерство покинул замминистра Вячеслав Кравченко. В чем причины его отставки?
— Вячеслав Кравченко пришел в министерство в 2013 году, отработал пять лет и многое сделал в отрасли. Поэтому причина ухода — только его собственное желание поменять работу.
— За Алексеем Текслером окончательно закрепят электроэнергетику, вы не ищете нового человека на этот пост?
— Алексею Текслеру были переданы соответствующие функции, и это не временное решение, а мой приказ по перераспределению полномочий.
— За первым заместителем закреплен довольно широкий функционал. Не будет ли кураторство над электроэнергетикой происходить по остаточному принципу?
— Мы сейчас занимаемся корректировкой структуры Минэнерго. Думаю, будет возможность ряд функций и полномочий, ранее за ним закрепленных, перераспределить между другими заместителями.
— Господин Текслер сохранит позицию первого зама?
— Да, он продолжит курировать энергетическую политику в целом, что уже входит в полномочия первого заместителя, плюс электроэнергетику.
— Кто может стать вашим заместителем по цифровизации?
— У нас есть кандидатуры для этой должности, но я бы не хотел называть фамилии, пока не принято окончательных решений на уровне правительства. Надеюсь, что такое решение будет принято в ближайшее время, потому что тема цифровизации важна, ею нужно заниматься.
— У Siemens и GE как поставщиков газовых турбин есть шансы попасть в программу модернизации станций или же энергокомпаниям можно будет закупать только российское оборудование?
— Нормативная база предусматривает стопроцентную локализацию оборудования. Любая компания, которая будет этому соответствовать, имеет право участвовать в программе. В основном в модернизацию попадают паросиловые установки — это, как правило, российское оборудование.
Сейчас газотурбинные установки чаще всего используют при строительстве новых электростанций. Тем не менее одна из задач, которые мы должны решить в рамках ДПМ-2,— создать за счет заказа со стороны энергетиков российские мощные газовые турбины. Крупного оборудования у нас пока действительно нет. «Ростех» продолжает дорабатывать модель ГТД-110М, есть инициатива со стороны «Силовых машин» сделать свою мощную турбину 65–170 МВт. «Интер РАО» проявляет интерес к стопроцентной локализации турбин GE, и для них двери механизма ДПМ-2 открыты.
— По идее, программа модернизации увязана с «дорожной картой» по созданию линейки газовых турбин большой мощности в РФ. Хватит ли объема заказов для загрузки и окупаемости турбиностроителей?
— У нас есть понимание по газовым турбинам — это 1,4 ГВт гарантированного заказа. Хотя не исключено, что спрос на это оборудование окажется выше.
— Что значит — гарантированный заказ? Энергокомпании могут и не прийти на эти объемы в рамках конкурса.
— Это предложение Минпромторга совместно с нашими коллегами из «Силовых машин». Для того чтобы начать производство таких турбин, нужен минимальный заказ на 1,4 ГВт. Собственно, такая возможность будет предоставлена в рамках механизма модернизации. Сейчас идут коммерческие переговоры между будущими производителями газотурбинных установок и генкомпаниями.
— Очевидно, что энергокомпании не хотят закупать российское оборудование. Это следует из намерения «Интер РАО» локализовать турбины GE, а ГЭХ вел переговоры с Siemens. Не развалит ли демарш генерирующих компаний все намерения по созданию линейки больших машин в РФ?
— Если они на конкурс не придут, то мы рассматриваем возможность сделать отдельные конкурсы по аналогии с Таманью, Крымом или Калининградом на основе конкурентного отбора мощности новых генерирующих объектов. Мы сможем сделать такой конкурс под заказ конкретного оборудования.
— Вне рамок программы модернизации?
— Да. Такая опция обсуждалась, и она сохраняется. Но мы планируем, что все-таки на первом этапе все будут участвовать в конкурсе. Наши коллеги рассчитывают, что смогут договориться с генераторами. Кстати, для них же есть льготные условия по срокам, по штрафам для нового оборудования.
— В энергосистеме практически нет энергодефицитных точек. Где планируется проводить конкурентный отбор мощности новых генерирующих объектов (КОМ НГ)?
— В соответствии со схемой и программой размещения генерирующих объектов в принципе есть потребность того, чтобы такой объем обеспечить. Где-то мы выводим старые электростанции, взамен которых будут новые,— это не модернизация, а новое строительство. Вы не учитываете, что каждый год выводится 1,5–2 ГВт.
— После вывода необязательно строить новую станцию.
— Можно это назвать модернизацией, а можно, если это отдельно рядом стоящая площадка на этой же инфраструктуре, новым строительством. Но в целом там будет использоваться оборудование с газовой турбиной. Для этого найдем возможности.
— КОМ НГ — дорогостоящий механизм, а у вас есть ограничение по инфляции.
— Да, мы в любом случае будем строго соблюдать те поручения, которые есть в пределах инфляции. Если надо, будем сдвигать сроки по определенным объектам.
— В правительстве традиционно идут дискуссии, иногда довольно жесткие, по доходам от госкомпаний. Как может измениться дивидендная политика «Россетей»? Минэнерго давало свои предложения?
— Да, мы обсуждали у первого вице-премьера Антона Силуанова и вице-премьера Дмитрия Козака подходы к дивидендной политике регулируемых организаций. Сегодня при тарифообразовании дивиденды не предусматриваются. Но государство в виде директив все же требует их выплаты, тем самым снижая инвестпрограммы регулируемых организаций. Поэтому есть предложение обсуждать и утверждать инвестиционные программы регулируемых компаний на уровне правительства РФ, и уже исходя из утвержденных инвестпрограмм рассматривать, какие есть возможности по выплате дивидендов с учетом тарифов. Необязательно, что это будет 50% по МСФО.
— Поддерживаете ли вы идею «Россетей» по проведению допэмиссии акций? Как может снизиться доля государства?
— Такая идея есть, но она пока в стадии проработки. Думаю, что в перспективе это возможно. Но к такому решению нужно подойти очень взвешенно, целью должно стать развитие электросетевого комплекса и рост его капитализации. Если посмотреть на стратегию развития электросетей, то одно из направлений — привлечение частных инвестиций.
— В этом году оптовые цены на электроэнергию уже третий год подряд значительно превысят уровень инфляции, и вплоть до 2022 года ситуация сохранится. Планирует ли Минэнерго принимать какие-то меры по ограничению роста?
— Все зависит от рынка. Где-то превышают, где-то идут вниз, потому что есть разовые решения, влияющие на цены, например плата по ДПМ.
— Перенос сроков ввода Нововоронежской АЭС-2 и Ленинградской АЭС-2 «Росатома» рассматривается в качестве одной из мер снижения ценовой нагрузки?
— Нет, специально не рассматриваем, но при расчетах ценовой нагрузки на потребителей от программы модернизации мы учитывали актуальные данные компании по переносу запуска блока ЛАЭС-2 на два года.
— Промышленные потребители ежегодно примерно на 3,5% наращивают выработку на собственных электростанциях. Каковы могут быть последствия для отрасли? Планирует ли Минэнерго как-то реагировать на сокращение потребления из сети?
— Мы считаем, что это не очень хороший сигнал для централизованной энергосистемы. Здесь сходятся два разных вектора, которые должны развиваться одновременно. С одной стороны, мы говорим о необходимости развития распределенной генерации, и не только в изолированных зонах, но и внутри энергосистемы. С другой стороны, мы хотим, чтобы нагрузка на потребителей уменьшалась.
Мы представили свои предложения, направленные на ограничение роста нагрузки на потребителей и одновременно на то, чтобы у них не было стимула уходить на собственную генерацию. В первую очередь это касается достаточно дорогой сетевой инфраструктуры, которая составляет половину стоимости электроэнергии для потребителей. Это, например, предложение о более равномерном распределении нагрузки между сетями ФСК и МРСК. Принято решение о том, что будем постепенно к этому двигаться, чтобы не сильно увеличивалась нагрузка.
— Крупные потребители, наоборот, считают, что эти меры усугубляют ситуацию.
— Да, при этом есть нюанс, что, даже если вы уходите на собственную генерацию, в качестве резервного энергоснабжения все равно сохраняется подключение к единой энергосистеме. И за это потребители пока не платят. Надо сделать так, чтобы резервирование со стороны сетевой компании оплачивалось таким потребителем. Мне это кажется правильным, потому что, если сейчас тенденция продолжится, сетевой комплекс будут оплачивать только оставшиеся предприятия. При этом нагрузка на потребителей продолжит расти, что не приведет к хорошим последствиям. Сейчас для нас главное — повышение эффективности сетевого комплекса и снижение нагрузки на потребителей.
— Какие предложения вы дали по поддержке ВИЭ после 2024 года?
— Пока нет окончательно выработанного варианта. Мы понимаем, что стимулы для развития должны быть, но уже другие — необязательно лишь в виде нагрузки на потребителей электроэнергии. Это может быть разный комплекс инструментов, в том числе в виде различных налоговых льгот, субсидий, увеличения объемов реализации на экспорт. В конечном итоге это приведет к снижению стоимости выработки. Мы в принципе за то, чтобы оказывать поддержку, но она должна снижаться. Мы должны видеть некий целевой уровень, когда ВИЭ-генерация станет конкурентной и будет работать в рынке.
— Вы предварительно рассчитывали, какая может быть нагрузка от продления программы?
— У нас есть расчеты, думаю, что в течение первого полугодия сможем подготовить предложение.
— Каков оптимальный объем возобновляемой энергетики во всей энергосистеме, по вашим оценкам?
— Сейчас у нас 250 ГВт мощностей, можно говорить о диапазоне 3–5% для ВИЭ.
Новак Александр Валентинович
Личное дело
Родился 23 августа 1971 года в городе Авдеевке (Донецкая область, Украина). Окончил Норильский индустриальный институт по специальности «экономика и управление в металлургии» (1993) и МГУ по специальности «менеджмент» (2009).
С 1988 года на Норильском ГМК прошел путь от аппаратчика-гидрометаллурга до начальника финансового бюро. С 1997 года — начальник отдела, руководитель управления, заместитель директора по экономике ОАО «Норильский ГМК». В 1999–2000 годах — заместитель директора по экономике, заместитель директора по персоналу в заполярном филиале ОАО «Норильская горная компания». Затем работал заместителем главы Норильска по финансово-экономическим вопросам. С 2002 года — заместитель губернатора Красноярского края Александра Хлопонина, в 2007–2008 годах — первый вице-губернатор. С июля 2008 года возглавлял правительство края. С сентября 2008 года — заместитель министра финансов Алексея Кудрина. С 21 мая 2012 года — министр энергетики РФ.
Награжден орденами Почета, Дружбы. Женат, двое детей.