27.08.2009 Вести
Спасатели завершили свою работу на Саяно-Шушенской ГЭС, и ответственность за ее восстановление перешла к Минэнерго. Его глава Сергей Шматко в интервью «Вестям» рассказал об энергетической ситуации в Сибири и о приоритетных действиях своего ведомства.
— Здравствуйте, Сергей Иванович, спасибо, что нашли сегодня нас время. Итак, с 26 августа ответственность за восстановление Саяно-Шушенской ГЭС перешла к Минэнерго и компании «РусГидро». Какие работы для министерства в приоритете, за что возьметесь в первую очередь?
— Добрый день. Мы создали оперативный штаб Минэнерго по восстановительным работам на Саяно-Шушенской станции. В среду завершили работу подразделения МЧС и активная фаза спасательной операции, по сути говоря, закончена. А для нас сегодня очень важно в полном объеме развернуть те работы, которые, по сути говоря, мы уже начали с первого дня аварии, а именно, анализ того что произошло, осмотр оборудования, и как можно быстрее выйти на полномасштабные восстановительные работы для того, чтобы запустить Саяно-Шушенскую станцию снова. Сегодня основными нашими задачами является в короткие сроки подготовка плана всего комплекса мероприятий по восстановлению станции. Нам необходимо доложить в правительственную комиссию в течение ближайших 5–6 недель. И есть поручение председателя правительства Российской Федерации о том, чтобы мы в течении шести недель внесли соответствующий проект постановления правительства Российской Федерации об организации работ по восстановлению Саяно-Шушенской станции. Это первое. Второе. Необходимо формирование отраслевого вот этого штаба, который будет заниматься и координацией и контролем за выполнением техработ на площадке. Потому что, с одной стороны, необходимо, конечно, обеспечить формирование отмобилизованных коллективов, которые будут заниматься восстановлением машинного зала, анализом причин происшедшего, осмотром оборудования. А, с другой стороны, большая работа будет развернута в проектных институтах, и большая работа будет вестись поставщиками оборудования. Сегодня основная наша задача, как я сказал, обеспечить, во-первых, выяснение причин происшедшего. На базе этого разработать проект восстановления станции. На базе этого дать техническое задание на производство оборудования, с возможным внесением каких-то изменений в конструкцию оборудования. И организация непосредственно потом этой работы.
— Ключевой момент, наверное, — это то, что без окончательного выяснения причин произошедшего, нет смысла говорить о полномасштабных восстановительных работах? Они иначе все время будут вестись с некой оглядкой: что все-таки произошло и что сделать, чтобы не повторилось это впредь?
— Мы исходим из того, что мы в любом случае гарантированно разберемся в причинах. Поэтому мы полномасштабные восстановительные работы в любом случае запустим. Просто особенность сетевого графика восстановительных работ следующая: там должны быть разобраны завалы, там должен быть сформирован проект строительства машинного зала. Дальше необходимо, как я сказал, выдать соответствующее задание проектировщикам и производителям оборудования. Я бы таким образом ответил на ваш вопрос: мы точно не сможем говорить об обеспечении или о восстановлении функционирования Саяно-Шушенской станции без того, чтобы мы не понимали причину происшедшего и без того, чтобы мы смогли гарантировать безопасное функционирование этой станции.
— Ростехнадзор по результатам проведенных осмотров подготовит для Минэнерго новые правила проектирования гидроагрегатов, новые правила безопасности. Вот на основе каких стандартов эти новые правила могут разрабатываться, если мы поняли уже, что те, что были созданы в 60 – 70-е годы, сегодня устарели?
— Ну, процесс модернизации норм и правил, — он перманентный. На самом деле, я считаю, что мы должны просто на этом этапе с учетом текущих особенностей нашей технологической инфраструктуры особенно внимательно отнестись к этим нормам и правилам. Потому что все-таки речь идет о том, что во многом технологическая структура изношена, но об этом не страшно говорить, это как бы известный факт. Другое дело — каким образом акценты должны быть расставлены? Я считаю, что гораздо больше мы сегодня должны говорить о глубоком контроле, об инструментальном контроле, гораздо больше мы должны говорить о том, по каким регламентам надо проводить ремонтные работы. Гораздо больше внимания уделять вопросам диагностики оборудования. Вот в этом плане я считаю, что существующие нормы и правила в значительной степени должны быть модернизированы.
— Сколько времени может уйти на подготовку новых регламентов? И имеет ли здесь смыл говорить о каких-то временных отрезках? Они могут повлиять на работу, на текущую работу других станций?
— Во-первых, мы уже начали работу по проверке технического состояния других станций, других объектов такого, скажем так, потенциально опасного техногенного воздействия на среду, с одной стороны. С другой стороны, мы работы по восстановлению станции, конечно, будем проводить в рамках существующих норм и правил. Более того, я хочу вам сказать, что надо очень внимательно посмотреть на правила, которые были 20 лет назад. Потому что я не совсем готов согласиться с тем, что они безнадежно устарели и не соответствуют сегодняшней действительности. Советские нормы и правила в значительной степени были, вы знаете, консервативны. Если мы в полном объеме будем их выполнять (конечно, модифицировав, потому что появились новые стандарты, новые материалы и, в конце концов, новые возможности для организации работ), то думаю, что мы достигнем хорошего результата.
— Сергей Иванович, есть, с кем сегодня посоветоваться — может быть, вне страны? Получается, что трагедия на Саяно-Шушенской ГЭС опять уникальна. Есть возможности поделиться опытом, узнать у кого, спросить совета?
— Хитрый вопрос. Знаете, то, что точно не хотелось бы делать, — это выбежать из дома и побежать по миру спрашивать совета. Я думаю, что мы попытаемся сделать своими силами. А у нас сил достаточно (я имею в виду те возможности, которые существуют сегодня и у науки, и у отрасли) проанализировать все-таки, что произошло. Я уверен, что у нас хватит сил и возможностей, чтобы установить точную характеристику, точную картину того, что было, определить причины. Другое дело, что сам факт происшедшего, на мой взгляд, должен стать в будущем предметом, в том числе, такого международного обсуждения в профессиональной среде.
— Разумеется.
— И мне кажется, в этом заинтересованы, и мы уже получаем запросы от многих международных организаций и компаний, которые занимаются эксплуатацией больших плотин. Они, конечно, очень заинтересованы, потому что, как я сказал, авария уникальна. Всегда считалось, что гидроэнергетика — абсолютно безопасная форма производства электроэнергии. То, что там произошло, как я уже говорил, требует очень внимательного анализа. И мы, без сомнения, будем с коллегами из профессиональной среды в мире обсуждать эту проблему. Я думаю, что мы предпримем все необходимые усилия, чтобы наша гидроэнергетика не понесла серьезных каких-то репутационных потерь в этой части. Другое дело, что, мне кажется, очень открытое обсуждение с профессиональной средой причин происшедшего, демонстрация открытости в обсуждении, наоборот, на мой взгляд, смогла бы сохранить вот это позиционирование российских гидроэнергетиков как очень авторитетных в мире. Нам никого не надо обсуждать. Те проекты, которые нашими гидроэнергетиками у нас в стране, за рубежом реализовывались, колоссальны, уникальны по своим масштабам. И всегда нормально функционировали, безопасно. Поэтому, мне кажется, здесь нам не нужно иметь вот какие-то ненужные комплексы в этой части, то есть. Нужно проанализировать, понять что произошло, сделать соответствующие выводы и, на мой взгляд, должно быть открытое, заинтересованное обсуждение с профессиональной средой, сообществом за рубежом. Там тоже, в конце концов, такого рода вещи могут случиться. Потому что речь-то идет о том, что могут быть какие-то явления еще природные, которые нам до конца не понятны. Я думаю, что здесь мы все заинтересованы в таком подходе.
— Еще один вопрос о взаимодействии с «внешней средой». Это поставщики оборудования. Только ли это будут отечественные «Силовые машины», или есть вероятность привлечения еще кого-то?
— Вы знаете, эта станция уникальна. Гидроагрегаты, которые там работали, — они уникальны и конструировались непосредственно для этой станции. Производителями были «Силовые машины», ну, тогда, значит, соответственно, «Электросила», Ленинградский металлургический завод, металлические. Соответственно, мы планируем в рамках работы по восстановлению станции, что, в первую очередь, будут отечественные производители привлечены. Тем более, что речь все-таки идет не о том, чтобы заново построить полностью станцию с применением новых каких-то там проектов, а речь все-таки идет о том, что мы будем восстанавливать те гидроагрегаты по максимуму, насколько это возможно, а это может только поставщик оборудования сделать. В этом плане необходимое взаимодействие уже с «Силовыми машинами» налажено, так сказать, они уже дали достаточно четкие сроки и план-график восстановительных работ. Поэтому мы думаем, что мы будем, конечно, в первую очередь, опираться на наших производителей.
— Ну, и к нашим внутренним вопросам. Сложившаяся ситуация показала актуальность такой проблемы, как контроль за инвестиционными программами энергетических компаний. Как он будет осуществляться сейчас?
— Тема выполнения инвестиционных программ субъектами электроэнергетики носит достаточно такой очень обсуждаемый, бурный характер. Могу сказать, что события, которые произошли сейчас на Саяно-Шушенской станции, показали, насколько опасны разговоры о том, что у нас очень большой запас. О том, что наша энергетика сегодня недозагружена. Могу сказать: я и раньше был категоричным противником такого рода дискуссий, потому что речь идет не только о ситуации, как говорят, «здесь и сейчас», а речь идет о том, что у нас все-таки значительный износ мощностей. И поэтому мы очень внимательно относились к запросам генераторов с точки зрения отмены либо сноса вправо каких-то проектов инвестиционных. Что касается сегодняшней ситуации, могу сказать совершенно однозначно: все проекты, которые планировались к реализации на территории энергосистемы Сибири, вышли в приоритетные. Сегодня мы не будем обсуждать ни одного проекта, который с логикой такой, что можно снести вправо, потому что он не будет востребован. Это означает, что мы будем настаивать на том, чтобы все проекты реализовывались вовремя. Это первое, так сказать. Второе: будем исходить из того, что сроки реализации инвестиционных проектов должны на сегодня зависеть от технологических причин. Для этого сейчас нужно проанализировать внимательно текущий статус каждого из проектов. И посмотреть, кто как может это отфинансировать. Если у собственника не будет хватать денег на то, чтобы реализовать этот проект сейчас в приоритетном порядке, то будем вести разговоры. Потому что все-таки исходим из того, что сегодня для обеспечения бесперебойной работы энергосистемы Сибири нам эти проекты нужны, это наша общественная потребность, запрос общественный. И речь может быть такая: либо это помощь в финансировании, либо это участие в проекте непосредственно, в капитале.
— Ну, и тогда последнее: как пережить долгую сибирскую зиму в сложившихся новых реалиях? Несмотря на то, что вывод из строя Саяно-Шушенской ГЭС не сыграл роковой роли, и удалось перераспределить мощности, пусть и за счет более дорогой тепловой энергии, вы сказали, что отключения зимой будут, и их будет больше, чем обычно.
— Я бы еще раз хотел бы напомнить вам, что, в принципе, электроэнергетики наши сработали очень хорошо в момент аварии. И имею в виду то, что выпавшие 4400 мегаватт мощности без промедления были замещены, в том числе холодными резервами тепловых генераций. Что значит «холодный резерв»? Станции, которые находились на консервации, их в короткое время соответственным образом запустили. Мы этим довольны. Были станции, которые не удалось запустить, так как это потребовал системный оператор, по этим вещам мы будем специально разбираться и штрафовать за это. Но в целом это не оказало какого-то системного влияния на ситуацию. И уже к 16 часам практически по всей территории Сибири мы смогли восстановить энергоснабжение без каких-то ограничений, это плюс. Второе: что будет зимой? У нас, в принципе, достаточно генерирующих мощностей для того, чтобы заместить Саяно-Шушенскую станцию. Надо отметить, что зимой она была загружена примерно на 2,5 тысячи мегаватт, то есть примерно процентов на 35–40 от установленной мощности. Сегодня будет у нас особенность в следующем: во-первых, нужно обеспечить дополнительным количеством угля тепловую генерацию. Эту работу мы уже начали, и практически сегодня, по мнению Минэнерго и ОАО «РЖД», у нас здесь нет никаких рисков логистических или каких-то иных. У нас дополнительная ответственность на сегодняшний день возникла и забота с точки зрения окончания ремонтной компании тепловой генерации на территории Сибири. Потому что все-таки многие компании планировали в оставшееся время эту ремонтную работу провести, а вынуждены на сегодняшний день были загрузиться. Что здесь в этой ситуации делать? Мы планируем организовать тесную координацию с собственником генерирующих мощностей. И в том числе, поставить их в более жесткие условия с точки зрения сроков и качества проведения ремонтов. Здесь контроль должен быть очень жесткий. Потому что у нас очень мало резерва с точки зрения замещения случайно выбывающих каких-то мощностей в силу каких-то там внештатных ситуаций. Это так. Следующий момент: бесперебойное функционирование сетевого комплекса. Здесь у нас с вами непростая ситуация, потом что перетоки электроэнергии в ЭС Сибири изменились, выпала станция крупной мощности, которая во многом влияла или очень существенно влияла на режимную ситуацию в регионе. Это привело к дополнительным нагрузкам на сетевой комплекс. В этой связи понадобятся оперативные и срочные инвестиции, а для того чтобы сбалансировать эту ситуацию, необходимые меры предпринимаются. Я уже сказал о том, что приоритетом инвестиционной программы и федеральной сетевой компании будет сетевой комплекс Сибири. И здесь речь о следующем: никаких проблем с финансированием не будет, это гарантировано. Вопрос о том, насколько мы масштабно сможем осуществить все необходимые технические мероприятия по обеспечению стабильного функционирования электросетевого комплекса. А, с другой стороны, отключения, и раньше были. В сегодняшней ситуации это носит характер такой чрезвычайный, не побоюсь этого слова. Надо предпринять все необходимые меры, чтобы до минимума свести все возможные последствия. Модели функционирования электросетевого комплекса уже, в принципе, наши энергетики сделали. Мы уже точно себе представляем узкие места, где, что может произойти, исходя из режимных нагрузок. Поэтому там будут предприняты дополнительные меры по увеличению персонала, по инвестициям дополнительным в оборудование. И здесь ключевым вопросом является не факт того, что мы сможем избежать отключений. Другое дело, что мы должны построить работу таким образом, чтобы в максимально короткие сроки устранять возникшие какие-то там внештатные ситуации. Я думаю, что здесь элекроэнергетики будут готовы к этому.
— Коротко надо добавить только то, что государство еще будет в ручном режиме следить за тем, как регулируются тарифы, чтобы избежать манипулирования цен на рынке.
— Это точно. Это те задачи, которые мы буквально в первые дни поставили перед соответствующими организациями. Это задача была успешно реализована в момент аварии, и по тому, как рынок элекроэнергии развивался последние дни, мы видим, что нам удалось за счет активной работы с генератором, с участниками рынка не допустить такого рода спекулятивных явлений. А сегодня готовятся соответствующие акты правительства, которые позволят в случае наступления там дефицита, в случае возникновения каких-то чрезвычайных ситуаций вмешиваться там, где надо, в работу или в деятельность участников рынка для того, чтобы, в первую очередь, население не почувствовало влияния этой аварии на своей повседневной жизни.